ФЕНОМЕН СТАРОСТИ

Монография

В монографии рассматривается одна из мало изученных в философском и культурологическом отношении проблема – проблема старости и старения человека. Автор подходит к вопросу о сущности старости и старения как к целостному исторически изменяющемуся феномену, выявляет его ценностно-значимое социокультурное и метафизическое содержание.
Рекомендуется для студентов, изучающих проблемы современного человековедения и социальной работы, преподавателей вузов, а также социальных работников, имеющих дело с пожилыми и старыми людьми.

Старость не радость? (Вместо введения)................ 3
Глава I. Естественнонаучные концепции
старости.............................................................. 10
И. И. Мечников о старости как закономерном этапе жизни человека. Основные теории старения первой половины XX века. Исследование психологии старения. Адаптационно-регуляторная теория старения. Старение как интегральная болезнь (теория гиперадаптоза). Старение с точки зрения синергетики.
Глава II. Этногенетический аспект
исследования старости................................ 44
От организмоцентрического уровня изучения старости к этническому. Методологическое значение этнологического подхода в геронтологии.
Глава III. Возрасты жизни древнейшего
человека............................................................ 57
Две точки зрения - две мировоззренческие позиции. Символизм старости в свете архаического мышления.
Глава IV. Древнеславянский образ
старости............................................................. 66
Ведический характер древнеславянской культуры. Деяния древнеславянских богов. Старость в функции космосозидания. Умерщвление стариков: от факта к ритуалу. Соотношение жизни и смерти в древнеславянской культуре. Индивидуальность человека и смерть. Качественные и количественные характеристики старости. Старость как мудрость, приобретенная с годами. Трансформация ритуала умерщвления стариков. Мудрость старости как пронизанность светом космического начала. Три вида старости.
Глава V. Осмысление идеи старости
в античности.....................................................98
Равноправие возрастов жизни перед лицом вечности. Поиски космологических причин старения. Натурфилософские причины старения. Старик-мудрец и старик толпы. Старость как необходимая возрастная мера.
Глава VI. Старость и старчество
в христианстве................................................ 113
Возрастание человека: от творения до «века будущего». Равновесие человеческой жизни. Старость и плоть. Старость и преображение человека. Радование сердца как достижение духовного здоровья. «Домострой» как внешнее и внутреннее домостроительство. Софийная старость. Старчество как идея святого тела. Метафизический возраст Христа. Старчество как гигиена духа. Сердце как средоточие телесной и духовной жизни. Старчество и русская интеллигенция. Святая старость подвижника.
Глава VII. Экзистенциальный смысл
старости...............................................................148
Возраст как культурно-историческая категория. Отношение к старости - показатель развития культуры. Старость как состояние духовной зрелости. О необходимости категориального анализа старости. Рождение, жизнь, смерть. Старость как интегральный возраст жизни.
Средоточие старости (Вместо заключения)............ 161

«Лет до ста
расти
Нам без
старости»
В. В. Маяковский

Старость - не радость?
(Вместо введения)

Старость... Наверное, у большинства из нас это слово, в котором зафиксирован определённый этап жизненного пути, определённый возраст человека, не вызывает никакого энтузиазма. Мы привыкли, что когда грядёт, будь то шестьдесят или семьдесят, виновника торжества поздравляют, награждают и желают «долгих лет жизни», чтобы он жил и не старел, оставался вечно молодым. Слово «старость» в торжественной ситуации остаётся как бы запрещённым. Если же оно и промелькнёт невзначай, то его стремятся заговорить другими словами. И, не дай бог, пожелать юбиляру, чтобы он скорее состарился, вошел, что называется, в старческий возраст. Это будет воспринято как пожелание скорейшей смерти. Возможен скандал, возмутителя торжества сочтут невоспитанным, даже наглым, а то и вовсе посчитают ненормальным. Желать старости не принято - это знак дурного тона. Хотя при этом все прекрасно понимают, что от старости, как и от смерти, никуда не уйти.
Жизнь человека как бы обрамлена двумя абсолютными датами - датой рождения и датой смерти. Между ними пролегает то, что обычно называют жизненным путём человека. Меж этих дат человек путешествует по жизни. Святитель Игнатий Брянчанинов пишет: «Я - пришлец на земле: вошёл я рождением; выйду смертию». . И чуть далее: «Я - странник на земле: странствие начинаю с колыбели, оканчиваю гробом: странствую по возрастам от детства до старости, странствую по различным обстоятельствам и положениям земным». .
Как это изумительно точно и тонко подмечено: я - странник на земле. И жизнь моя - это странствие по возрастам: начинаю с детства и иду до старости... Ох, как порой нескончаемо долог и тернист бывает этот путь. Наверное, как бы убоясь этого пути, мы и желаем себе оставаться молодыми, тешим себя надеждой жить без старости. Почему? Да потому, что впереди один финал, один исход - смерть. Исключая же из лексикона своего слово «старость», мы как бы тем самым исключаем и слово «смерть». Отодвигая наступление старости, стремимся задержать и приход смерти.
От старости, как впрочем, и от смерти, повторяем, никуда не уйти. Верно ли это? От смерти не уйти - это абсолютно точно. «Исключений, - продолжает И. Брянчанинов, - не было: никто из человеков не остался навсегда на земле. Уйду и я. Уже начинаю отшествие, оскудевая в силах, подчиняясь старости. Уйду, уйду отсюда по непреложному закону и могущественному установлению Создателя и Бога моего». . Смерть неминуема. Но дожить до старости дано далеко не каждому. Умереть может младенец, жизненный путь которого обрывается, едва начавшись. Умереть может и юный отрок - то ли от болезни, то ли от несчастного случая. Умирает на поле боя солдат, не дождавшись старости... Одним словом, смерть готова принять каждого из нас с первых мгновений нашей жизни и в любой момент. Человек - раб смерти и уйти от неё он не в силах. Но идя к своему неминуемому концу, он должен обрести в своём странствии по возрастам искусство, чтобы пройти своевременно все возрасты, включая и старость. А это, видимо, и есть самое сложное из всех искусств. Что-то не сработало - жизнь оборвалась, хотя впереди ещё было много этапов.
Специально подчеркнём, что когда мы говорим о жизненном пути человека, то имеем в виду естественный жизненный путь, где налицо все возрастные этапы от детства до старости. Такой жизненный путь уместно назвать полным жизненным путём, или полным периодом жизни человека, в отличие от неполного (сокращённого), когда жизнь человека обрывается прежде достижения им старости. В дальнейшем о сокращённом жизненном пути мы речи вести не будем.
Теперь вполне резонно задать вопрос: а верно ли, что старость в наших представлениях обязательно должна ассоциироваться со смертью? И другой: оправдано ли, что стараемся отдалить старость, убежать от неё, застыв в состоянии «младости»? И третий: естественно ли это для человека?
Разумеется, на первый вопрос напрашивается утвердительный ответ: верно, ведь старость завершается именно смертью. Вот уже и готово обозначение качественного своеобразия старости как возраста и этапа жизненного пути человека: старость непосредственно предшествует смерти. Правда, потенциально смерти предшествует любой этап жизненного пути, однако, актуально для них смерть не является неизбежной. У старости же исход только один - смерть. Тут потенциальное и актуальное совпадают, сливаются и нет уже никакой вариации, никакого выбора. Стало быть, все возможности исчерпаны, вероятно, они осуществлены и других больше не предвидится...
И всё же с утвердительным ответом спешить не стоит: старость и смерть качественно разнятся меж собой, они, как это понятно, совсем не суть одно и то же. Старость - этап жизни, бытия человека. Смерть - уход из жизни, погружение в небытие. А бытие и небытие, как кажется на первый взгляд, вещи несовместные. И потому в старости - как этапе жизненного пути - нет ничего зазорного. Не так уж и плохо пожелать человеку дожить до старости, тем более, прожить саму старость. Ведь это, по сути дела означает, что мы желаем человеку полной (полноценной) жизни. Чтобы он прошёл все положенные ему стадии, вкусил и прелестей, и горестей, свойственных каждому жизненному этапу. И если мы убегаем от старости, то не обкрадываем ли самих себя в собственной жизни? Не оказываемся ли в таком случае этакими неполноценными людьми, не ощутившими всей полноты жизни? Ведь природой человеку предназначена старость как его естественное состояние, которого он должен достичь. Вот только далеко не каждому это удаётся.
В России в 1994 г. средняя продолжительность жизни населения составляла 65 лет (59 - у мужчин, 72 - у женщин). В США, Великобритании - 75 лет, в Швеции - 78 лет, в Японии - 79 лет. . А это значит, что в России старость становится дефицитным возрастом. И если демографы, анализирующие возрастную динамику населения, констатируют, что на земном шаре в целом наблюдается постарение населения, что ведёт к ряду неблагоприятных последствий, то кто может сказать, не обернётся ли ещё большим социальным и психологическим бедствием то, что население России оканчивает своё странствие по возрастам, не достигая старости, т.е. не проживая полного периода жизни. Как это скажется на следующих поколениях, на отношениях между поколениями, на их самочувствии, самосознании, на социальном и психическом здоровье, наконец, на чувстве полноты жизни?
Видимо, в самой старости, раз она является завершающим этапом жизненного пути человека, заложен некий смысл, некая мудрость, а потому и не столь уж зазорно желать человеку дожить до старости. И пока и поскольку факт старости как именно завершающего этапа жизни налицо, постольку проблема старости и старения имеет и будет иметь свою общечеловеческую значимость. Она всегда будет привлекать к себе внимание людей - от простых обывателей до учёных и богословов. Можно сказать, что сама эта проблема относится к разряду нестареющих: она существует с тех пор, как появился человек, странствующий по возрастам, как появилось общество, в котором одновременно живут разные поколения и каждое из них связано с другим, каждое несёт в себе специфический социальный и культурный смысл. Сосуществующих и взаимодействующих поколений, если измерять время жизни человека веком, 100 годами, как правило, три: молодое, зрелое и старшее (старое). И от того, какая в этих отношениях сложится конфигурация, во многом зависит место, роль, значимость каждого из поколений в конкретную эпоху. Не случайно испанский философ Х. Ортега-и-Гассет различает эпохи старчества и эпохи юности. .
В XX в. в связи с увеличением численности и удельного веса старых людей в возрастной структуре многих стран мира, включая и Россию, возникла геронтология - наука о старении и старости, основной задачей которой стало изучение путей продления полноценной жизни человека. За это время геронтология накопила колоссальный эмпирический материал, выдвинула различные концепции старости, которые требуют тщательного анализа и обобщения.
Вершиной естественнонаучного изучения старости в XIX в. стали труды И. И. Мечникова. В его книгах «Этюды оптимизма» и «Этюды о природе человека» старость рассматривается как закономерный этап человеческой жизни. И. И. Мечников разработал теорию ортобиоза, в которой анализирует проблему естественного, физиологического и преждевременного, патологического старения. Опираясь на эволюционное учение, он исследовал продолжительность жизни и механизмы процесса старения.
После И. И. Мечникова проблема старения и старости исследовалась в биологии старения. И. Н. Буланкин, Дж. Биддер, М. С. Мильман, В. Н. Никитин и другие высказали много предположений о начале процесса старения. Различия в истолковании механизмов старения породили множество школ и направлений в рамках биологии старения.
Одной из наиболее важных проблем геронтологии является изучение связей между возрастными изменениями и болезнями старости. Имеют место попытки создать общую теорию старческих изменений, исследовать системные механизмы старения.
Однако, несмотря на впечатляющие успехи и достижения современной геронтологии, нельзя не заметить, что она, а также комплекс связанных с нею дисциплин, в основном ограничиваются естественнонаучным подходом к процессам старения и старости. И хотя геронтология претендует на создание универсальной естественнонаучной теории старения, тем не менее её притязания оказываются во многом неэффективными. Дело в том, что геронтология, функционирующая прежде всего как естественнонаучная дисциплина, в лучшем случае «расположена» на стыке естественнонаучного и социального способов изучения старости. Она исследует не старость и не процесс старения, но человека стареющего. Для неё старости самой по себе нет - старость здесь является своего рода абстракцией, обозначением человека, достигшего последнего возрастного этапа. Потому геронтология методологически ограничена медико-биологическими и социальными представлениями о человеке. А это - позиция, сомнительная методологически. Человек же - не просто биосоциальное и даже не биопсихосоциальное, но культурно-историческое существо. И вся его жизнь, включая и её биосоциальные аспекты, развёртывается, протекает в рамках определённой картины мира.
Путешествие по возрастам - это не только биологический процесс старения, не столько социальные проблемы пожилых людей, хотя всё это очень важно, но, прежде всего, странствие по возрастам в том или ином культурном пространстве, где жизненный путь человека вычерчивает порой весьма замысловатые траектории. И если действительно верно, что старости как таковой нет, позволим себе согласиться с точкой зрения геронтологии, то есть существуют лишь старые люди, то это справедливо лишь до определённых рамок. С точки зрения культуры старость обретает иное смысловое измерение, включающее особые социальные роли старых людей в социуме, особое их состояние в контексте родового бытия человека (племени, нации, народа). А потому она обретает вполне осязаемое бытие не только в абстрактном, но и живом воплощении, оставляя след в культуре в виде того или иного образа, феномена. Старость, как феномен социокультурной жизни общества, существует вполне реально. Носителем образа старости, в котором воплощается этот феномен, оказывается не просто эмпирически стареющий индивид, но народная традиция, обычай, то особое место, которое занимает старый человек в обществе. Потому от естественнонаучного видения проблемы для раскрытия старости следует перейти к её социокультурному исследованию.
В то же время надо отчётливо представлять, что и социокультурный аспект анализа старости ограничен в самом своём существе. Он важен тогда, когда возникает потребность вскрыть социокультурные типы и образы старости, выявить их динамику в общем контексте человеческой жизни. Но смысл старости и на этом пути полностью ещё не раскрывается, хотя это уже более глубокий и содержательный, по сравнению с геронтологическим, уровень её исследования. Человек есть существо не только биологическое, социокультурное, но и вселенское, он обладает вселенским бытием, бытием в мире в целом. И как только затронута тема «мира в целом», значит, поставлен вопрос о последних (или, что то же самое, первых) основаниях бытия человека в мире, а вместе с этим и вопрос об основаниях его возрастов. Стало быть, совсем не лишена смысла проблема метафизики старости - только на этом пути можно надеяться изучить этот феномен во всей его полноте.
Такой поворот проблемы оправдан тем, что человек - существо целостное, обладающее телесно-душевно-духовным бытием, а потому и всякий его возраст преломляется через эти его измерения. Человек - существо одновременно и индивидуальное, и родовое. Потому всякий его возраст не только индивидуален, но и воспроизводится в родовом бытии. Значит, старость тоже есть системно-целостное состояние человека, имеющее своё отпечатление в индивидуальном, родовом и вселенском назначении человека. Старость, как становится ясно, не сводится к биологическим, медицинским, антропологическим и прочим аспектам человека. Она есть целостный акт его бытия, вбирающий в себя все эти характеристики, являющий собой некий символический ценностно-значимый метафизический феномен, исполненный глубокого смысла. Какого именно? Об этом и пойдёт речь в настоящей книге.
Разумеется, её автор не претендует на полноту рассмотрения проблемы. Цель книги более скромная: привлечь внимание к чрезвычайно важной для всех нас проблеме и обозначить некоторые новые подходы к осмыслению феномена старости.
Примечания
1. Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Т.1. М.:1993. С.91.
2. Там же. С.91.
3. Там же. С.91.
4. Осипов Г. В. Россия: национальная идея и социальная стратегия //Вопросы философии. 1997. №10. С.11.
5. Ортега-и-Гассет Х. Тема нашего времени //Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия? М.: 1991. С. 6-7.

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Подольская Инга Александровна. Феномен старости: 09.00.11 Подольская, Инга Александровна Феномен старости: Дис. ... канд. филос. наук: 09.00.11 Москва, 2002 125 с. РГБ ОД, 61:03-9/153-2

Введение

Глава 1. Образ старости: философский, религиозный, медицинский подходы 14

1.1 Развитие философских представлений о старости 15

1.2 Формирование образа старости в контексте религиозных культур 39

1.3 Становление геронтологических представлений 49

Глава 2. Образ старости в общественном и индивидуальном сознании 68

2.1 Феномен старости в индивидуальном сознании 68

2.2 Феномен старости в общественном сознании 81

2.3 Пожилой человек в системе социальных отношений 97

Заключение 108

Список литературы и источников 114

Введение к работе

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В настоящее время происходят изменения в возрастной структуре населения. Рост численности возрастной группы пожилых людей является исторически беспрецедентным. Средний возраст населения становится все выше, а численность возрастных групп детей и молодежи сокращается, что квалифицируется социологами как «демографическая революция».

Из прогнозов ООН следует, что к 2025 году (при общей численности населения 8,5 миллиардов человек) 1,2 миллиарда человек перешагнут шестидесятилетний рубеж. Генеральной Ассамблеей ООН 1999 год был объявлен Международным годом пожилых людей в качестве «знака признания демографического вступления человечества в пору зрелости и тех перспектив, которые оно открывает для развития более зрелых представлений и возможностей в общественной, экономической, культурной и духовной жизни - не в последнюю очередь в интересах всеобщего мира и развития в следующем столетии».

Увеличение продолжительности жизни, падение рождаемости изменили количественное соотношение между возрастными группами. Процесс качественных сдвигов в образе, уровне жизни разных поколений, являющийся результатом модернизаций, урбанизации превращает пожилых людей в социальных изгоев, лишает их традиционного ореола мудрости, компенсирующего неизбежные социальные потери в позднем периоде жизни. Старость в общественном сознании предстает как период социальной дезадаптации.

Взаимодействие возрастных групп становится все более формальным, сменяясь растущим отчуждением, что способствует образованию субкультур. Прагматический подход к жизнедеятельности общества в

большинстве современных культур обуславливает положение пожилого человека «на обочине» жизни. В связи с этим в ущербном положении оказывается общество в целом. Проблема заключается не столько в самом явлении «старения населения», сколько в том, что современному обществу становится недоступным опыт пожилого человека в его чувственном, интеллектуальном, социокультурном проявлении.

Другой стороной проблемы является то, что подрастающее поколение должно учиться в «постаревшем» обществе. Знание обществом специфики протекания процесса старения, включенности пожилых людей в общественные отношения, уровня их адаптивных возможностей является одним из условий оптимизации жизнедеятельности всего общества в целом.

СТЕПЕНЬ НАУЧНОЙ РАЗРАБОТАННОСТИ ПРОБЛЕМЫ.

Философское осмысление отношения к старости как итогу жизненного пути встречается в работах философов на протяжении всей истории философии. Данное исследование опирается на философские представления о старости Платона, Сенеки, Цицерона, философов средневековья, Ф. Бэкона, И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, К. Ясперса, А. Камю, М. Бубера.

В рамках естественнонаучной парадигмы вопросы старения изучались с начала зарождения медицинской науки. Гиппократ рассматривал старость с материалистической и естественнонаучной позиции. Новое знание о старении как биологическом процессе получает свой максимум в период развития естественнонаучного знания. В XIX - XX веках исследовались биологические, медицинские факторы старения, учитывалась социальная обусловленность процесса старения. Мечников И.И., русский биолог и патолог, сформулировал теорию «ортобиоза», то есть разумного отношения людей к своему здоровью.

Сторонниками подобного взгляда на старость выступали также английский философ и естествоиспытатель Р. Бэкон, советский ботаник В.

Ф. Купревич, отечественный ученый В. М. Дильман. Признание старости болезнью представлялось серьезным обоснованием реальной возможности ее предотвращения. Целью научных исследований будет обретение человеком бессмертия.

Другого взгляда на старость придерживались представители отечественной медицины академик Д. Ф. Чеботарев, патолог И. В. Давыдовский и др., делая акцент на закономерности старения и трактуя данный факт как доказательство его неизбежности, а значит, и неотвратимости старости.

Вторая половина XX века - проникновение в геронтологию идей и методов химии, физики, социологии, демографии, статистики, психологии и, как следствие этого процесса - дифференциация целостного представления о старении человека на представления о специфичности старения различных уровней его организации. Происходит интенсификация исследований биологии старения человека на молекулярном, клеточном, тканевом, органном, системно - органном, организменном уровнях, ими занимались Ш. А. Медведев, В. В. Алпатов, Д. Ф. Чеботарев, В. В. Фролькис, В. Н. Никитин, Л. Бине, Ф. Бурльер, Б. Стрелер, К. Пархон и др.

Биолог В.Н. Никитин представил объемную классификацию теорий геронтогенеза этого периода, рассмотрев молекулярные теории старения, Теории, рассматривающие старение как результат изменения генетического аппарата клеток, теории аутоинтоксикации, разрушения иммунных свойств и борьбы тканей в организме, теории дифференцировки и специализации

В отечественной и зарубежной психологии вопросы старения рассматривали представители возрастной, социальной и клинической психологии, в том числе Б. Г. Ананьев, Л. Анциферова, Т. В. Карсаевская, О. В. Краснова, И. Кемпер, А. Кемпински, Э. Эриксон, П. Балтис, Ш. Бюлер, X. Томе и др.

В современных исследованиях глубокое развитие получили социальный и культурологический аспекты феномена старости, которым посвящены работы Коротчик Н.А. и Елютиной М.Э. Коротчик рассматривает исторические образы старости, выделяя древнеславянский, античный, христианский. Елютина М.Э. проводит социокультурный анализ современной старости.

В работе используются материалы художественных произведений А.
Данте, Д. Голсуорси, Р. Акутагавы, Я. Кавабаты, Ф. М. Достоевского. Во
второй главе диссертационной работы автор анализирует тексты
автобиографических заметок и писем П. Казальса, Дж. Верди, В. Вересаева.
Различие взглядов на процесс старения и старость как феномен
человеческой жизни обусловливается культурноисторическими

особенностями, социальными условиями, а также индивидуальными представлениями мыслителей. В вышеперечисленных работах существуют как сходные, так и полярные точки зрения на проблему. В диссертационном исследовании рассматриваются особенности формирования образа старости в индивидуальном и общественном сознании.

ПРЕДМЕТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ являются социальные и индивидуально-психологические факторы, определяющие адаптацию личности в пожилом возрасте.

ОБЪЕКТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ является феномен старости.

ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ - раскрытие сущности феномена старости, определение социальной роли пожилого человека как активного субъекта успешного функционирования общества и развития общественных отношений.

ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ.

1. Выявить различные аспекты отношения к пожилым людям в современном обществе, особенности религиозных и социальных

традиций различных культур в аспекте отношения к образу старости.

Проанализировать особенности индивидуального восприятия старости пожилыми людьми на основе данных психологических, социологических исследований.

Выявить сходство и различие в общественном и индивидуальном восприятии образа старости.

4. Рассмотреть значимость социального стереотипа «пожилой
человек» для успешного функционирования общества и
развития общественных отношений.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА ИССЛЕДОВАНИЯ. Автором избран комплексный диалектический подход, синтезирующий положительные моменты философского материализма, идеализма, религиозных воззрений, естественнонаучных представлений и явлений социальной жизни.

Данный подход включает следующие основные принципы:

объективность рассмотрения;

историзм;

конкретно-исторический подход;

единство исторического и логического;

системность;

синергетизм.

Методологической базой исследования послужили общие положения философского, в том числе диалектического анализа проблем социальной сферы. Значительное внимание было уделено концепциям отечественной и зарубежной философии и психологии, анализирующим проблемы старения, преемственности поколений, особенностей социального положения пожилых людей в обществе. В работе используются данные психологического экспериментального анализа, проведенного автором в

рамках лонгитюдного исследования совместно с психологами. Материалы исследования обработаны с помощью методов математической статистики и зафиксированы как дипломные исследования в Калужском государственном педагогическом университете им. К. Э. Циолковского. Применялись методы психологического исследования и анализа художественных текстов. НАУЧНАЯ НОВИЗНА РАБОТЫ заключается в следующем:

Установлено, что понятие старости обозначает процесс изменения физиологических функций организма человека. С медицинской точки зрения невозможно сделать окончательный вывод о том, что такое старость, нельзя указать ее возрастные границы.

Показано, что в общественном и индивидуальном сознании образ пожилого человека связан с его социальным статусом пенсионера. Сформированный в общественном сознании стереотип «пенсионер» обусловливает ускорение инволюционных процессов, способствует социальной дезадаптации человека, начинающего ощущать себя старым, невостребованным обществом субъектом.

Выявлены противоречия в общественном и индивидуальном восприятии образа старости. В индивидуальном сознании человека, остающегося деятельным до конца своих дней, отсутствует ощущение дискретности жизни. В общественном сознании существует четкая граница, обозначающая переход индивида в статус «пожилого человека». Активность личностной позиции человека на протяжении всей жизни в его индивидуальном сознании воспринимается как норма, обычный ритм его жизни. Общественное сознание отражает активность пожилого человека как исключительное достижение отдельно взятого индивида.

4. Обозначена необходимость разрушения социального

стереотипа восприятия пожилого человека. Наличие данного стереотипа способствует отчуждению человека пенсионного возраста от жизнедеятельности общества. Старость является высшим итогом жизненного пути, понимаемого как постоянное развертывание человеческой духовности. Признание высокой социальной значимости старости, опыта пожилых людей, способно в значительной степени обеспечить успешное развитие общества. НАУЧНО - ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ. Результаты диссертационного исследования позволяют выработать ряд рекомендаций при разработке методологических основ государственных и муниципальных программ социально-экономического развития, социального обеспечения. Материалы исследования можно использовать при чтении общих и специальных учебных курсов по социальной философии, возрастной психологии, социологии. ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ.

1. Понятие старости в различных отраслях естественнонаучного и
гуманитарного знания, религиозных мировоззрений трактуется
неоднозначно.

В результате анализа существующих концепций и подходов к рассмотрению старости выявляются существенные различия в понимании сущности данного феномена: старость это а) зло, болезнь; б) закономерный этап жизни человека; в) высший итог жизни индивида, вершина его духовного развития.

2. В современных условиях жизнедеятельности общества статус
пенсионера способствует ограничению рамок жизнедеятельности
субъекта социальных отношений.

Понятие субъекта социальных отношений подразумевает активность его позиции, включенность в жизнь общества, наличие взаимодействия субъекта и общества. С выходом на пенсию человек превращается в объект социальных отношений, поскольку активность пенсионера не востребована обществом: ему предлагается забота, обеспечение, но не совместная деятельность.

3. Образ старости в общественном сознании вступает в противоречие с
образом старости в индивидуальном сознании конкретного субъекта
социальных отношений.

В общественном сознании существует четкая граница, обозначающая переход индивида в статус «пожилого человека», что характерно для технократического общества. Активность личностной позиции человека на протяжении всей жизни в его индивидуальном сознании воспринимается как норма, в общественном сознании - как исключение.

4. Стереотип «пожилого человека», сформированный в общественном
сознании, способствует отчуждению человека пенсионного возраста от
жизнедеятельности общества. Тем самым, общество оказывается
лишенным духовного и культурного опыта, носителями которого
являются пожилые люди.

Старость является высшим итогом жизненного пути, понимаемого как постоянное развертывание человеческой духовности. Признание высокой социальной значимости старости, опыта пожилых людей, способно в значительной степени обеспечить успешное развитие общества.

СТРУКТУРА И ОБЪЕМ ДИССЕРТАЦИИ определена задачами, методами исследования, состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии.

Во введении обоснована актуальность темы, рассмотрена степень ее разработанности, определены цели, задачи, предмет, объект, методологическая основа исследования, раскрыта научная новизна работы. В главе 1 «Образ старости: философский, религиозный, медицинский подходы» исследуются различные подходы к проблеме старения, отношение к пожилым и старым людям в традициях различных культур.

В разделе 1.1. «Развитие философских представлений о старости» рассматриваются представления философов различных направлений о феномене старости и процессе старения. Основное внимание исследователя направлено на философское осмысление положения пожилого человека в системе социальных отношений.

В разделе 1.2. «Формирование образа старости в контексте религиозных культур» анализируются религиозные основы формирования отношения конкретной культурной общности к старости как временному периоду жизни. Анализируются отдельные характеристики религиозной идеологии в ракурсе взаимоотношения поколений (отношение к старцам, старикам).

В разделе 1.3. «Становление геронтологических представлений» сопоставляются исследования биологов, патологов, физиологов, представителей практической медицины. Основное направление исследование - понимание биологических основ процесса старения, изучение физиологических характеристик пожилого человека. В данном разделе отмечается размытость временной границы, означающей переход организма индивида в состояние недееспособности.

В главе 2 «Образ старости в общественном и индивидуальном сознании» анализируются социальные отношения пожилых людей с обществом, в структуре которого они осуществляют реализацию своих потребностей. Рассматриваются традиции отношения общества к

пенсионерам, и особенности личностного отношения восприятия пенсионерами своего социального статуса.

В разделе 2.1. «Феномен старости в индивидуальном сознании» диссертант опирается на данные практических исследований, результаты которых позволяют анализировать самовосприятие пожилых людей, а также восприятие своей будущей старости людьми зрелого возраста. Приводятся данные беседы с работающими пенсионерами и неработающими. Особое внимание направлено на изучение вопроса о взаимосвязи ускорения процесса старения в связи с потерей возможности самореализации в профессиональной деятельности.

В разделе 2.2. «Феномен старости в общественном сознании» рассматриваются особенности общественного восприятия пожилого человека как субъекта деятельности в системе социальных отношений. Отмечается, что пенсионеру отводится роль пассивного наблюдателя за жизнедеятельностью других субъектов социальных отношений. Пенсионеру предлагается либо роль социального иждивенца, либо человека «на обочине». Определяется понятие субкультуры пожилых людей, сформированной под воздействием существующих социальных стереотипов восприятия роли пенсионера.

В разделе 2.2. «Пожилой человек в системе социальных отношений» В данном разделе исследование опирается на выводы, полученные в предыдущих разделах второй главы. Анализируются последствия воздействия социальных стереотипов восприятия пенсионеров и их роли в жизнедеятельности общества. Вводится понятие геронто логического гуманизма, позволяющего соотнести декларируемые традиции и ценностные ориентиры современного общества с подлинным состоянием общественной идеологии отношения к старому человеку. Определяется необходимость разрушения социального стереотипа «пенсионер» для оптимизации функционирования и развития современного общества.

В заключении подводятся общие итоги исследования, делаются выводы, намечаются дальнейшие направления исследования по данной теме, а также формулируются несколько положений относительно практической деятельности по формированию новой модели восприятия пожилого человека и его места в системе социальных отношений.

Развитие философских представлений о старости

Впервые о старости, как явлении, требующем глубокого рассмотрения и изучения, задумались в Древней Греции, где наука о старости и старении обрела свое современное название. «Геронтология» означает учение о старости или стариках (geron, gerontos - старец, logos - понятие, учение). Этимологический смысл термина «геронтология» связан с понятием «герусия» (gerusia) - совет старейшин, как высший политический орган в Древней Греции, в состав которого, как правило, входили пожилые, умудренные жизненным опытом люди.

Греческая философия отстаивает идею равноправия возрастов жизни перед лицом вечности. Человек живет в мире и претерпевает все, что ему назначено. Поэтому в становлении индивидуальной жизни, в ее психической и социальной организации изучение особенностей «семи сезонов», как древние философы называли возрасты жизни, было необходимостью.

В период своего возникновения геронтология развивалась как единая, нерасчлененная дисциплина о старении человека, занимавшаяся в основном изучением и описанием внешних признаков старения людей пожилого возраста. Эти описания, как правило, носили поверхностный характер. Они не давали и не могли дать научного представления о старении человека как сложно организованном процессе качественно различных изменений. Однако, на данном этапе очевиден научный интерес античных философов к старости как этапу жизненного пути, как явлению, имеющему социальную и биологическую обусловленность.

Исследованием старости занимались Гиппократ, Платон,

Аристотель, Лукреций Кар, Сенека и другие. Гиппократ рассматривал старость с чисто материалистической, научной позиции. Он указывал на тесную связь человеческого организма с природой, окружающей средой. Зная роль характера питания в достижении долголетия, он говорил: «Одни питаются для возрастания и бытия, другие только для бытия, например, старики».

В сочинениях Софокла, Платона, Сенеки, Цицерона раскрывается иной смысл старости, связанный с понятиями мудрости, гармонии, провидения, святости.

В диалогах Платона старость предстает как разумность, рассудительность, справедливость, соразмерность, то есть то, что наиболее приближает к благу самому по себе.

Старики, по замыслу Платона как бы «цементируют» общество.

Примечательно, что Платон близок к определению тенденции реального общества: чем оно более статично, тем прочнее в нем положение стариков, стабильнее преемственность их правления. Поэтому причину назревающего кризис полиса, а, значит, традиций и норм полиса он видит, прежде всего, в утрате былой роли стариков в обществе. Платон идеализирует старость, представляет ее благом, эталоном, однако предписываемой ей роли старость в обществе не играла. В «Государстве», «Политике», «Законах)? и «Письмах» Платон сформулировал и обосновал концепцию геронтократической формы управления общественной жизнью. Понимание старости и отводимой ей роли в обществе вытекает из общефилософской теории Платона. Высшими формами деятельности, единственно приближающими человека к познанию самого себя и макрокосма, являются идеальные. Овладение ими и совершенствование в них не зависит от возраста. Исходя из своих представлений о бессмертии души, Платон считает, что сущность старости не выводима из тела и не зависит от его состояния. Она определяется душой, которая подвержена не старению, но совершенствованию. По мнению Платона, телесные немощи старости могут быть компенсированы ее интеллектуальной мощью.

Для обнаружения оснований геронтократических принципов правления Платон обращает внимание на специфические качества старости. «Как надо жить?», «В чем состоят цели человека, и каковы средства их осуществления?» - эти вопросы, волновавшие Платона, были порождены потребностями социальной жизни полиса, процессом возрастающей самостоятельности индивида. Решая эту проблему, Платон заключает, что именно старость олицетворяет совершенство человека. Она наделяется высокими познавательными способностями, умением разбираться в людях, дальновидностью, пророческим даром, обладанием истиной, справедливостью. Старики олицетворяют соразмерность и являются органами памяти. Им присуща мудрость, как способность поступать соответствующим образом на основе знания. «Размышления о сущности и пользе всего этого появляются с трудом, долгое время спустя, после многих страданий и учения, если вообще это приходит, поэтому только старики могут быть разумными правителями».

Формирование образа старости в контексте религиозных культур

Человеческое поведение, деятельность, образ мышления, этические, нравственные нормы формируются под влиянием социальной среды, условий воспитания. Религиозное мировоззрение личности формируется под влиянием той религии, которая является господствующей в конкретном обществе. Несмотря на то, что в условиях современного общества, в котором религиозные воззрения по большей части остаются в сознании людей либо в форме суеверий, либо в форме модернизированного восприятия Бога, филогенетически сформировавшиеся представления становятся зачастую определяющими поведение конкретного индивида, его отношение к идеалам, восприятие ценностей.

Основой европейского религиозного восприятия мира является христианское видение. Различие в особенностях совершения богослужений, чтении молитв, традиций оснащения храмов в протестантских, католических, православных традициях не является основанием для дифференцированного восприятия образа старости, поскольку основной источник формирования религиозного мировоззрения - Ветхий и Новый Завет - чтится всеми представителями христианских культур. С точки зрения христианского подхода старость представляется одним из наиболее важных моментов жизненного пути человека. Путы мирской суеты ослабевают, и остается больше времени для размышлений.

В христианском понимании старость - это время, когда мысль о Боге должна наполнять все человеческое существо, поскольку смерть близка. Святость - это основной идеал христианской Руси: святость земли, государства, семьи, творчества, святость личности, как сотворенной по образу Божию. Христианский образ старости и наиболее яркое его проявление - святая старость, есть реализация того, что подспудно заложено внутри каждого человека, его сопричастность божественному, сакральному. К старости ослабляются инстинкты, побуждающие человека к греховным плотским проявлениям, ослабление плоти идет также и за счет сопутствующих старости болезней. В результате создаются естественные предпосылки духовного просветления и обращения к Богу. Ослабление социальных связей угрожает пожилому человеку одиночеством, спасение от которого он находит в религии. Возможность обращения к Богу ослабляет трагизм личностной ситуации. Б. Миюскович считает, что Августин «Даже в своей «Исповеди», - не одинок». , поскольку он имеет возможность обращаться к Богу. Далее он цитирует Ф. Ницше, упоминая о том, что и у философа мы находим утверждение состояния полного одиночества человека со смертью или отрицанием Бога.

Восточные религии, в корне отличные от христианства пониманием сущности божественного, представляют образ старости как вершинный этап жизни. Отношение к пожилым, как в христианской религии, основывается на одной из заповеди, одной из ведущих норм морали, которая обязывает любого человека быть почтительным по отношению к своим родителям, своим предкам.

Феномен старости в индивидуальном сознании

Уникальность человека, его природа и сущность являются предметом изучения мыслителей всех направлений научного знания. Каждый художник, творящий в какой-либо из областей искусства, раскрывает образы человека, но каждый раз с субъективной позиции. В психологическом знании принято считать, что каждый человек раскрывает то или иное явление с учетом собственных потребностей. Так, художник пишет портреты людей, в которых даждый раз узнает какие-то свои черты. С точки зрения К. Г. Юнга, все, сформированное в процессе филогенеза и онтогенеза в бессознательном, играет роль в жизнедеятельности индивидуума. Фактор субъективности зачастую играет определяющую роль в объективном исследовании состояния другого человека. Принцип дополнительности Нильса Бора, сформулированный для естественнонаучного знания оказывается непреложен для познания человека.

Человек дуалистичен во всех своих проявлениях. Потребность человека в коммуникации с другими людьми сосуществует с потребностью находиться в одиночестве, потребности души и тела вступают в неразрешимое противоречие, изменяя поведение человека, вызывая у него глубокие переживания. Та же двойственность присуща и осознанию собственной жизни. Двойственность - это упрощенное представление, но если распределить множество градаций восприятия человеком самого себя на позитивные и негативные, то получается два полюса одного явления.

Осознание ценности своей жизни зависит от того образа результата, который индивид представляет себе. Знание о смертности побуждает каждого задумываться об итоге своей жизни: для чего мы живем, и «стоит ли жизнь труда быть прожитой».

О важности наличия образа результата для реализации любой деятельности писали отечественные психологи Выготский Л.С, Леонтьев А.Н. и последователи их школы. Представление этого образа определяет в значительной мере успешность любой деятельности: хорошо понимая все аспекты выбранного нами образа результата, мы имеем возможность определить необходимые средства, условия и способы достижения результата нашей деятельности. Конечно, в первую очередь это касается предметной деятельности. Жизнь, как таковую, анализировать по канонам предметной деятельности невозможно: это значило бы слишком упростить сущность человеческого бытия. С другой стороны, формирование представлений о жизненных ценностях, и нормах поведения, общения, творчества и познания всегда соответствуют какому-то образу, который складывается из многих составляющих. Каждый человек обладает своим видением мира, и субъективная картина мира должна быть относительно адекватной существующему миру, непротиворечивой самой себе, включать в себя окружающий мир, самого субъекта, и его представления об окружающем мире и о себе.

Возрастно-психологические исследования (Э. Эриксон, Ш. Бюлер, Б. Ананьев) показывают, что в определенном возрасте с формированием самосознания человек задается вопросами: кто я? к чему я иду? чего я хочу достичь? В большинстве случаев, ответ на эти вопросы связан с деятельностью и реализацией себя в профессиональном и личностном плане. Вопрос «для чего я все это делаю?» возникает позже, уже в зрелом возрасте. Исследования, проводимые нами, показали, что люди редко задумываются о возможности собственной реализации в том возрасте, который принято определять как геронтологический. Представление о собственной старости возникает значительно реже, чем представление о собственной смерти. Зачастую на вопрос о том, что человек будет делать на пенсии, в 60 лет, в 70 лет, люди среднего возраста отвечают: «Я до этого не доживу, да и не хочу быть старым... Я себя пенсионером не представляю... Я никогда не выйду на пенсию... А что мне делать дома?» По всем этим ответам можно представить себе отношение человека к старости как к чему-то ужасному, нежелательному, бездеятельному и беспросветному в своем одиночестве. Этот образ старости формируется в индивидуальном сознании под влиянием многих факторов: условий воспитания, личного опыта общения с пожилыми людьми, идеологии государства, проявляющейся в политике социального отношения к пожилым. Пожилые люди свой возраст воспринимают по-разному. Интересным представляется сопоставление различных состояний пожилого человека в зависимости от субъективного отношения к себе как к пожилому.

Гениальный музыкант, Пабло Казальс, проживший 97 лет, писал в день 93-летия: «Это, конечно, не молодость. Это, правду сказать, ближе к старости, чем даже 90. Но ведь возраст - вещь относительная. Когда продолжаешь работать, впитывать красоту окружающего мира, то убеждаешься, что становиться старше - не всегда непременно значит стареть. Во всяком случае, в общепринятом смысле слова. Я многое воспринимаю теперь острее, чем прежде, и жизнь для меня становится все увлекательнее».

Феномен старости имеет свои образы в истории культуры. Ценность этих образов состоит в том, что они отражают проблему старости большей частью в ее нравственном измерении и отличаются глубоким духовным смыслом, поскольку сопряжены с более емким корпусом социокультурной проблематики, связанной с отношением цивилизации к личности, к жизни вообще и ее ценности перед лицом неизбежной смерти.

Проблема старости была и остается одной из центральных в мировоззрении людей разных эпох и народов. Мечта о продлении человеческой жизни и бессмертии родилась вместе с осознанием ценности жизни. Это произошло на самых ранних этапах антропосоциогенеза, когда появились первые дошедшие до нас свидетельства зарождения искусства и религии. Исследователи палеопсихологии отмечают, что одной из важных особенностей становления человеческого общества, в отличие от стай животных, была забота о стариках как хранителях социально-психологического опыта коллектива и источнике мудрости.

В настоящий период растет понимание человека как космопланетарного явления, что позволяет взглянуть на феномен старости с учетом не только его физиологической, но и телесно-духовной целостности, определить его место в социуме.

Как отмечается в ряде фундаментальных работ, экзистенциальный план жизни пожилого человека во многом определяется устоявшимися в культуре представлениями и аттитюдами, задающими некий единый и целостный образ старости .

Образ старости, выступая социальным стереотипом сознания, исторически определенен и конкретен при достаточной субкультурной и индивидуальной вариативности. Образ старости является элементом менталитета, он продуцирует социально-значимые стереотипы жизни и деятельности, фиксирует ценность возраста и тем самым определяет моральный статус человека. Образ старости – социально и морально ценный образец для жизнетворчества, находящийся в сложных отношениях с реальностью, в разной степени адекватный ей. В то же время в образе старости отражаются предельные возможности и расчеты социума по обеспечению специфических потребностей пожилых людей.

Наиболее распространенными, хотя и во многом метафорическими, являются трактовки старости как «поры жатвы», «подведения итогов», «последнего акта пьесы», «выпитой чаши», «конца пути» и т. д.

При рассмотрении социокультурных образов старости, на наш взгляд, резонно особо выделять те мировоззренческие конструкции, которые служат прообразом и ментальным фундаментом современной отечественной культуры. В числе таковых особое значение имеют три архетипические линии – культура древних славян, античности и христианства.

Генезис образа старости в определенной степени доступен изучению начиная с древнеславянской культуры, которую, по мнению Н. А. Коротчик и других авторов, более целесообразно именовать не языческой, а ведической культурой, родственной другим религиям ведического источника – верованиям Древней Индии, Ирана и Древней Греции. Одним из основных событий древнеславянских народов было воспроизведение космосозидающего мифа. В древнеславянском варианте творений Вселенной встречается понятие «старик» или «дед», которое относилось к лесному медведю, приносимому в жертву, а также к последнему снопу, оставляемому на поле после жатвы в дар богу умерших предков – Велесу. Изучение медвежьих культов показывает, что медведь мог символизировать некоего пращура, подобного древнеиндийскому Пуруше, которого, по мифологическим преданиям, расчленяли, представляя его части частями Вселенной. В Упанишадах Пуруша – это жизненный принцип, осуществляемый всем живым. В древнеславянском космосозидании животворящее начало, связанное с понятием «старик», могло означать осуществленность Рода как круга в вечности, его обращенность вокруг самого себя так, что ничто не убывало и не прибывало, но все и всегда состояло в мерах первоначальных, в своем сочетании порождающих гармонию мира.

Космологическое значение старости особо подтверждается фактом умерщвления стариков в древнейших славянских племенах. Анализ данных ритуалов говорит в пользу того, что старость не отождествлялась древними народами с болезнью, а представляла собой особую ступень восхождения к богам. Умерщвление стариков не преследовало цель избавиться от них. Обычай носил добровольный характер и «на тот свет» отправлялись, как правило, самые почтенные и уважаемые старики. Этнологи, кстати, считают, что старики соглашались на такую смерть скорее под влиянием культурных традиций, собственного опыта умерщвления старших, в том числе родителей, желания почувствовать себя в центре празднества, организуемого по этому поводу.

Различные модификации ритуала принесения в жертву «стариков», по мнению авторов, необходимо рассматривать как взаимодополняющие элементы процесса космосозидания. Они отражают действительность жизненного принципа Космоса в его растительной, животной и разумной сущности еще в доантичных обществах. Эти три начала, как известно, обнаруживаются в учении Аристотеля о человеке. В своем трактате «О душе» великий философ выделил три ипостаси – растительную, животную и разумную души в их неразрывности с телом. Данный факт дает основание ученым утверждать, что труд древнегреческого философа аккумулировал взгляды, которые уже существовали в глубочайшей древности и которые не принадлежат собственно греческой культуре.

Древние имели критерии старости, которые свидетельствуют о ее исторически неоднозначном понимании.

Самым ранним критерием выступала идентификация внешних признаков, например, седины. Далее, при трансформации ритуала, уже учитывалось количество прожитых лет; наконец, исторически более поздний критерий старости учитывает телесные и духовные изменения человека, приобретенную им жизненную мудрость по достижении определенного возраста. В целом, как отмечают авторы, в архаических культурах выделяются три сменяющих друг друга образа старости: призванная старость, жертвенная и почтенная.

Если обратиться к народной мудрости, то в поговорках можно найти амбивалентное понимание старости. Народные поговорки демонстрируют два полярно противоположных отношения к старости: старость-мудрость и старость-немощь. Эти два образа задают диалектику ценностного восприятия этого возраста. Прежде всего, старик – это мудрец, хранитель традиций и олицетворение жизненного опыта: «Молодой работает, старый ум дает», «Молодой на битву, старый на думу», «Мал да глуп – больше бьют: стар да умен – два угодья в нем», «Старого волка в тенета не загонишь», «Детинка с сединкой везде пригодится» и т. д. С другой стороны – старик немощен, несчастен, жизнь его – тяжелое бремя для него самого и для окружающих: «Человек два раза глуп живет: стар да мал», «Дитя падает – бог перинку подстилает; стар падает – черт борону подставляет», «Седина напала – счастье пропало», «Сдружилась старость с убожеством, да и сама не рада», «Молодых потешить – стариков перевешать» и т. п.. Таким образом, мы видим, что в народной оценке просматривается социокультурный образ старости.

Отдельный интерес представляет оценка старости в иных цивилизациях.

В индийской традиции старость рассматривалась как тот завершающий этап жизненного пути, когда человек после странствий в поисках мудрости возвращается в мир в качестве наставника; предшествующие же старости периоды жизни характеризовались иначе: цветущий, зрелый, законодательный, гражданский возрасты, годы наибольшей активности, мастерства, творческих сил и т. д.

В Древнем Китае отмечается особое почитание стариков и старости. В китайской традиции старость пользовалась особым уважением. Возраст от 60 до 70 лет считался «желанным», ибо, по словам Конфуция, он «в семьдесят лет следовал желаниям сердца и не переступал меры». На почтении к старости и старикам основано мироощущение китайцев. Если мужчина или женщина в Древнем Китае достигали старости, к ним относились с подчеркнутым почетом; если они сохраняли хорошее здоровье, старость, несомненно, воспринималась как лучшее время жизни.

В буддизме считалось, что тела святых старцев не подвержены тлению, ибо в них отсутствует все то, что унижает человека. Впоследствии эта концепция получила развитие в христианской традиции, согласно которой мощи святых угодников нетленны.

Как считали даосские врачи, долгая жизнь была свидетельством гармонии в данном человеке жизненных сил инь и ян и его близости к окончательному единству, увековечивающему все на земле и на небе. Долголетие было не просто подвигом времени, но и примером для всех, как должна быть прожита жизнь. Эта восточная геронтофилия имеет глубокие социальные корни, так как устойчивость социально-политического устройства общества ассоциировалась с прочностью и устойчивостью организма человека и обретением им мудрости в старости.

Вместе с тем в античности звучали и другие мотивы. Так, Пифагор называл старость «зимой жизни»; Цицерон – «выпитой чашей». Старость чаще всего непосредственно ассоциируется с болезнями и дряхлостью. Эта двойственность вполне объяснима: старость, с одной стороны, – опыт, мудрость, результат и свидетельство особого жизненного предначертания дожившего до преклонных лет индивида; но, с другой стороны, человека в старости не ждет ничто кроме страданий, сознания, что он в тягость окружающим или же, того хуже, брошенности всеми.

Древняя орфико-пифагорейская традиция, получившая дальнейшее развитие в творчестве Платона, рассматривала жизнь лишь как подготовку к смерти. При этом жизнь, в первую очередь, выступала как подготовка к смерти, к освобождению души от власти тела – ее «могилы» (Платон сравнивал слова «сома» – «тело», а «сэма» – «могила» – греч.). Тема посмертного воздаяния за праведно или неправедно прожитую жизнь в древних религиозных учениях и античной философии почти не просматривается. Исключение составляет религия Древнего Египта («Книга мертвых»), но и здесь описывается возможность обмануть богов и получить посмертно незаслуженные блага.

На отношение к старости огромное влияние оказало учение о загробной жизни. Интересно, что в диалоге Цицерона «О старости» одно из действующих лиц – Катон – последовательно опровергает четыре упрека, которые старикам приходится слышать – будто бы старость: 1) препятствует деятельности человека; 2) ослабляет его силы; 3) лишает наслаждений; 4) приближает к смерти. Он доказывает, что старики способны к политической и литературной деятельности, воспитанию молодежи, земледелию. Что же касается смерти, то Цицерон пишет, что человек из жизни уходит как из гостиницы, а не как из своего дома, ибо «природа дала нам жизнь как жилище временное, а не постоянное». По словам мыслителя, «природа устанавливает для жизни, как и для всего остального, меру; старость же – заключительная сцена жизни, подобная окончанию представления в театре. Утомления от нее мы должны избегать, особенно тогда, когда мы уже удовлетворены».

Тот факт, что старость нуждалась в моральном оправдании уже в эпоху античности, говорит о формировании в общественном сознании другой, полярной психологической установки – геронтофобии.

Так, в античных мифах о богах и героях среди множества разночтений можно выявить общую закономерность: старея, боги становятся злыми, мстительными, порочными, их тираническая власть кажется все невыносимее и в конечном счете приводит к восстанию и устранению старого властителя.

Аристотель, специально изучавший проблему старости, считал, что опыт стариков не должен давать им чувства превосходства: «Старики всю свою долгую жизнь совершали ошибки», поэтому они не должны «чувствовать никакого превосходства перед молодыми, не успевшими столько раз поступить неправильно».

Постепенно в античности усиливается тенденция к девальвации ценности старости. Если в древнегреческих трагедиях старики наделены почти сверхъестественной аурой, то древние римляне, как правило, изображали стариков в сатирических или комических произведениях, подчеркивавших «резкий контраст их экономических или политических привилегий с физической немощью».

Возникшие в античности философские учения о старости космологичны и натуралистичны. Древнегреческая философия, особенно в трудах Платона, рисует образ вечно молодого старца, величественного, как изваяние созерцающего Бога. Она отстаивает идею равноправности возрастов жизни в космическом круговороте.

Поиски причин старения древние греки вели в двух основных направлениях.

Первое направление – космологическое. Оно объясняет эти причины посредством эзотерической интерпретации. Так, Платон указывал, что живое существо под влиянием ослабевающего действия основных треугольников на мозг стареет, и душа в этом случае с удовольствием отлетает.

Второе направление – натурфилософское. Как отмечают авторы, здесь греки положили начало тем изысканиям по проблеме старения, которые были развиты уже в период зрелой биологической науки. Так, Псевдо-Аристотель, пользуясь методом аналогии, рассуждал следующим образом: «Некоторые растения живут до осеменения, а после осеменения увядают, как, например, трава…, так и люди растут до тридцати лет…, а когда не могут больше производить семя, увядают и стареют». Нельзя не видеть здесь указания на два признака старости: старость наступает, когда организм перестает расти и когда половые функции организма ослабевают.

Очевидно, что эти направления разделяются весьма условно, ведь античная натурфилософия космологична. Но такое разделение представляется важным, поскольку здесь обнаруживается тенденция к обособлению частного знания от философско-космологических представлений и утверждения нового подхода к проблеме старости. Так, известное высказывание Цицерона о том, что старость есть болезнь, сразу же отнесло последнюю к сфере медицины, закрепив за старостью как жизненным периодом человека некий комплекс неполноценности.

Трактат Цицерона «О старости» относится к классике философии старости, а сам трактат прочитывается в античной культуре как логическое завершение взглядов Платона на старость. По мнению Цицерона, старость – это время мудрости и ума, которые нужно поддерживать, освобождая себя от плотских страстей и неподобающих желаний, застилающих ум, сковывающих способность судить, лишающих доблести. Старость должна быть уважаема. Цицерон совершенно справедливо полагал, что «ни седина, ни морщины не могут вдруг завоевать себе авторитет, но жизнь, прожитая прекрасно в нравственном отношении, пожинает последние плоды в виде авторитета». Условиями достойной, легкой старости Цицерон считает материальный достаток, но прежде всего мудрость и доброту старого человека. Старость украшает приятное осознание честно прожитой жизни: «жизни прожитой спокойно, чисто и красиво, свойственна тихая и легкая старость». Но все-таки старости, с его точки зрения, надо сопротивляться, а недостатки, связанные с ней, возмещать усердием: «как борются с болезнью, так нужно бороться и со старостью: следить за своим здоровьем, прибегать к умеренным упражнениям, есть и пить столько, сколько нужно для восстановления сил, а не для их угнетения». Старости не противопоказан, и даже полезен посильный труд: «человек, живущий своими занятиями и трудами, не чувствует, как к нему подкрадывается старость, так он стареет постепенно, неощутимо». Земледелие, считает Цицерон, наиболее соответствует образу жизни мудреца. Таким образом, по Цицерону следует, что основу благополучной и спокойной старости составляет здоровый образ жизни и высокая нравственность.

Римский философ в качестве борьбы с приближающейся старостью избрал мужество. Но в это же время другой философ, Сенека, развивает идею о самоубийстве как о мужественном завершении пожилого возраста, предотвращении безобразной и беспомощной старости (своего рода геронтоэвтаназия, или геронтоицид). И тот и другой варианты опираются на идею о возможности активного отношения к возрасту.

Проведя сопоставительный анализ «Государства» Платона и трактата Цицерона «О старости», Н. А. Коротчик показывает, что в этих трудах старость предстает не только как закономерная, но и необходимая возрастная мера, данная человеку для организации и упорядочения земных дел, и главным образом – для устроения общественного порядка. Венец же старости – это авторитет человека в обществе, более ценный, чем все наслаждения юности, но он высок лишь там, где общество нравственно в своей основе.

Обращаясь к античной метафоре, А. Шопенгауэр в работе «О возрастах человека» характеризовал старость через ее противопоставление молодости, сосредоточив внимание на «нравственной специализации» возраста. Используя образы античной мифологии, он выстраивает живую картину череды основных периодов жизни. К 60-ти годам, согласно А. Шопенгауэру, жизнь оказывается придавленной свинцовой тяжестью Сатурна, который лишает жизнь человека ее прежних красок. «Характер первой половины жизни, – писал философ, – определяется неудовлетворенным стремлением к счастью, а характерная черта второй половины – боязнь несчастья». В молодости человек испытывает много тревог, волнений, соблазнов, настроение его меняется в широком диапазоне – от восторженности и энтузиазма до меланхолии и скуки. В старости утихают страсти, настроение становится более устойчивым, человек любит обеспеченность, удобство, ценит покой, а если сохранилось здоровье, то не испытывает и особых тягот.

Во второй половине Средних веков можно вычленить два противоположных идеологических течения, по-своему интерпретировавших проблему старости – религиозное и спиритуалистическое направление, с одной стороны, и пессимистическую и материалистическую традицию – с другой. Так, в русле первого Данте в поэме «Пир» описывал старость, сравнивая человеческую жизнь с гигантской аркой, в верхней точке соединяющей землю и небо. «Зенит жизни приходится на 35-летний возраст, затем человек начинает постепенно угасать. 45–70 лет – это пора старости, позже наступает полная старость. Мудрую старость ожидает спокойный конец. Поскольку сущность человека принадлежит потустороннему миру, он должен без страха встречать последний час, ведь жизнь – это лишь краткое мгновенье в сравнении с вечностью».

Оформление патриархальных отношений в большей части мира приводило к сакрализации личности стариков, к развитию культа старого вождя. Эта идея стала сквозной для мировой цивилизации в целом и локальных культур. Особое развитие идея сакрализации личности старого человека получила в иудейско-христианской традиции, где библейские пророки и апостолы персонифицируют общественную мудрость.

В традиционном обществе пожилой возраст – это возраст «мужа», «большого мужчины», в котором человек приобретал достойное общественное положение, нравственный авторитет, необходимый жизненный и профессиональный опыт для передачи его молодому поколению. В частности, без своей семьи, собственного дома и хозяйства русский человек мог оставаться отроком и в 50 лет.

Традиционные культуры отводят старику важную роль патриарха, старейшины, советника, мудреца и друга. Благодаря этому пожилые люди не выпадают из общественной иерархии и поддерживают линейные связи. Такая традиция долго сохранялась в христианских семьях.

В Средние века пожилой человек – это апостольский возраст, возраст святых и великомучеников. В социальном отношении – это возраст бояр, хранителей традиций, династических прав, корпоративных и сословных привилегий.

В эпоху Возрождения старость – возраст «портретного человека». Возникают идеи (Ф. Фурье, М. Штирнер, О. Шпенглер и др.) о возрастах в истории. Но для основной массы народа данная проблема решалась традиционно. Пожилой возраст – время, когда жизнь начинает утомлять.

В христианской культуре образ старости определяется тем, что она обозначила не существовавшее ранее противоречие между миром и Богом, между земным и небесным, где перекрестком противоречия стал человек, проходивший свой земной предел от рождения до смерти. Согласно христианскому учению, старость и смерть – это результат грехопадения и момент личностной эсхатологии в общем процессе эсхатологии человечества. Первичная причина старости и смерти сосредоточена в плотской, материальной природе человека, которую он обрел вследствие противоестественной направленности своей воли.

В христианстве человек, независимо от его желаний, бессмертен и воскрешена будет не только его душа, но и тело (преображенное). Поэтому страх смерти в христианстве есть не столько страх перед уничтожением, сколько перед посмертным воздаянием. Однако уповает умирающий не столько на собственную праведность, сколько на милосердие Божие, на прощение грехов.

Христианская вера обращена к личности, ее свободному стремлению спастись, преодолев страстную греховную природу. По учению Григория Нисского, старость, болезнь и смерть сами по себе не подлежат воскресению в «будущем веке». Христианское учение настаивает на том, что человек должен прилагать собственные усилия к достижению бессмертия.

Старость – возраст, наиболее к этому расположенный. Искусительные проявления плоти, связанные с питанием и половым инстинктом, к старости ослабляются, ослабление плоти идет также за счет сопутствующих старости болезней, которые даются от Бога. Таким образом, создаются естественные предпосылки для просветления и обращения ко Всевышнему. Исходный момент формирования образа старости зависит от разнофункциональной направленности духа, души, плоти и тела на основе собственной воли человека. Все люди единятся образом Божиим и различаются по подобию. Цель человека – богоуподобление, стяжание Святаго Духа.

Христианская религия рассматривает долголетие двояко: с одной стороны – как особый, идущий от Бога дар, которым наделяются только праведники. Ветхий завет сохраняет множество историй из жизни долгожителей, достаточно вспомнить библейского Ноя, который жил 500 лет до потопа, а потом еще 300. Однако, с другой стороны, долголетие может рассматриваться и как кара за грехи – состарившийся грешник молит Бога о смерти, но обречен вести опостылевшее земное существование.

Вместе с тем христианство (как и даосизм, конфуцианство, ислам) всегда уважительно относилось к старости и в соответствии со своими догмами подготавливало верующих к смерти, обещая им не только загробную жизнь, но и встречу на небесах со всеми родными и близкими людьми, что облегчало переход от жизни к смерти. Этот факт отмечается медиками всего мира, которые подчеркивают, что истинно верующие в Бога люди (независимо от того, какую религию они исповедуют) уходят из жизни спокойно и достойно, надеясь на новую вечную жизнь.

В историко-культурном дискурсе Средневековья трактовка проблемы старости открывается в двух направлениях: по линии социального канона, или статуса старости в тот или иной отрезок времени – это внешняя линия; и в зависимости от возможного действия естественного, согласно учению святых отцов, закона, данного Богом, который называется совестью. Эти две линии четко представлены в нравственном руководстве Средневековой эпохи – «Домострое ».

В период Средневековья складываются предпосылки для достижения индивидуального удовлетворяющего долголетия, а завершение жизненного пути человека рисует софийный образ старости. Софийность же понимается как стремление к воплощению индивидуального Логоса, как духовный вектор к тайнам божественной премудрости. Наивысшее проявление сущности старости обнаруживается в уникальном явлении православия – старчестве. Здесь старость не связана с ее биологическим проявлением, а представляет собой высшую степень духовного совершенства на пути к бессмертию и богоуподоблению, искуплению греха всечеловеческого. Христианский образ старости и наиболее яркое его проявление – святая старость – есть реализация того, что подспудно заложено в каждой личностной душе – внутреннее неприятие, духовный иммунитет против физической старости и смерти.

Когда в человеке и в социуме умирает чувство святого, происходит распад бытия на части, порождающий феномен одиночества. Это состояние, на наш взгляд, все сильнее проявляется в последующие эпохи и во многом присуще современному образу старости.

В эпоху Возрождения проблемы старости не выступают актуальными для культуры, поскольку ренессансная идеология была направлена, прежде всего, на создание образа совершенного человека, который не связывался с обликом старика. К достоинствам старости, в соответствии с платоновской традицией, относили, прежде всего, мудрость, на что и обращалось внимание в многочисленных сочинениях (например, в «Утопии» Т. Мора). Негативные последствия старости у мыслителей эпохи Возрождения не вызывали особого интереса. Так, Т. Мор упоминал, что многие старики «выживают из ума» и не способны выступать в роли наставников юношества. На этом интерес к их судьбе заканчивался.

Впоследствии, в эпоху Просвещения и время господства позитивизма, проблемы философского осмысления старости также не получили широкого освещения. Продолжая традиции Возрождения, деятели Просвещения основную роль стариков в новом просвещенном обществе видели весьма традиционно – быть наставниками. Впрочем, философия Просвещения, в отличие от более ранних концепций, предполагала необходимость помощи всем престарелым, вне зависимости от их личных заслуг перед социумом. Однако в основе такой позиции лежали лишь чисто рациональные мотивы создания идеального человеческого общества.

В последующей истории вплоть до сегодняшнего дня образ старости срастается с проблемой одиночества. В исследованиях отмечаются различные уровни и аспекты одиночества старых людей, среди которых особо выделяются такие, как космическое, культурное и социальное одиночество.

В целом, начиная с Древнего Египта и включая эпоху Возрождения, изображение старости обнаруживает стереотипный характер – одинаковые сравнения и описания, касающиеся только внешних признаков старости и оставляющие в стороне внутренний мир старых людей. Старость рассматривают большей частью в сравнении с молодостью и зрелостью, акцентируя их преимущества и выводя старость за грань человеческой жизни, наделяя ее специфическими, отталкивающими качествами. Как подчеркивают авторы, XX в. унаследовал стереотипный образ старика, сформировавшийся в ходе исторического развития.

Закрепленные традициями противоположные точки зрения на старость представляют собой социокультурный феномен, корни которого кроются в реальных противоречиях развития общественно-экономических формаций.

Восточный и античный мир в целом следовали совету Эпикета: «Радуйся тому, что есть, и люби то, чему пришло время». Европейский рационализм заложил основы существующей в современной западном мировоззрении тенденции рассматривать старых людей в качестве субкультуры и даже «контркультуры», якобы угрожающей обществу и миру бизнеса непрерывным ростом просьб о материальной помощи (так, на страницах печати нередко утверждается, что старики объедают общество).

В западном мире негативное отношение к старости проступает в различные исторические периоды с нарастающей динамикой. Так, Мартин Лютер сравнивал старость с «живой могилой». Эти мотивы усиливаются в эпоху Реформации и в Новое время, достигая доминантного звучания в современности.

XIX в. поставил стариков из низших слоев общества в жесткие условия тяжелого, непосильного для физически слабых людей труда, распада патриархальной крестьянской семьи, зависимости от экономически самостоятельных детей и усугубил контраст в положении стариков, принадлежавших к различным социальным группам. Промышленная революция отдала бразды правления производством молодым, более решительным и восприимчивым к инновациям.

Повышение в общественном мнении западной культуры «ценности» юности привело и к эволюции представлений о старости: как пишет Ф. Арьес, старик «исчез». Слово «старость» выпало из разговорного языка, ибо понятие «старик» стало резать слух, приобрело презрительный либо покровительственный смысловой оттенок и сменилось подвижным «очень хорошо сохранившиеся дамы и господа».

Выше сказанное убедительно подтверждается исследованием Г. Кондратовица. Он изучал ключевые слова (старость, старый человек, продолжительность жизни, мужчина, женщина, бедный, обеспечение старого возраста и др.) по 37 словарям и энциклопедиям, выпущенным с 1721 по 1914 г. И обнаружил, что «открытость и широта» при оценке стадий жизни в рассматриваемый исторический период уменьшались, «съеживались». Амбивалентность, которая вела к преобладанию положительной оценки старого возраста, уже к 1914 г. сузилась до негативного определения.

Негативные установки по отношению к старым людям, возникшие на ранних этапах прогресса общества в условиях скудости существования и сохраняющиеся в известной мере в западном сознании, оказывают существенное влияние на мотивы поведения, самочувствие и даже состояние здоровья пожилых людей, считающих себя лишними в обществе. Не случайно на VII Международном конгрессе геронтологов (Вена, 1966) французский геронтолог А. Призьен назвал стариков «мучениками мирного времени».

С общечеловеческой, гуманистической позиции большое значение приобретают признание общественной ценности старых людей как носителей традиций и культурного наследия наций, пропаганда современных научных знаний о психологической наполненности и красоте поздних лет жизни, о путях достижения «благополучного» старения.

Между тем, как указывают многие авторы, современный образ старости не содержит в себе элементов преемственности, а если и содержит, то лишь в отрицательном значений: его можно соотнести в какой-то степени со старостью жертвенной. Сегодня, когда общество не только запуталось в экономических и политических противоречиях, но и потеряло системообразующие ценности, некоторыми философами и культурологами выход видится в ориентации социальной и личностной организации жизни на принципы домостроительства.

Если в примитивных обществах старик воспринимался как «иной» со всей двусмысленностью, которую содержит это понятие: «он одновременно и недочеловек, и сверхчеловек, и идол, и ненужная, изношенная вещь», то в обществах с развитой культурой ситуация меняется.

В социокультурном анализе старости ученые отмечают следующую закономерность. В обществах с развитой культурой старики символизируют непрерывность истории и стабильность социокультурных ценностей. Поддержка и уважение со стороны молодых могут рассматриваться и как превентивная мера, стремление последних гарантировать себе аналогичное положение в будущем.

Применительно к российскому обществу сегодня многие ученые отмечают, что современная старость во многих отношениях оказалась за гранью русской традиции, сакрализующей старость. В нашей стране в течение 70 лет происходило размывание идеалов уважения к старости и мудрости, все более утверждался подход к человеку как «винтику» социального организма, который нужен только в рабочем состоянии. В сочетании с действием остаточного принципа по отношению к социальной сфере жизни общества это привело к формированию значительного слоя пожилых людей, живущих за чертой бедности. Галопирующая инфляция, растущая безработица, межнациональные конфликты усугубили проблему.

В то же время своеобразное влияние на отношение к старикам и старости в нашей стране оказало явление геронтократии, власти стариков. Консерватизм политического руководства исключал уход в отставку и предусматривал, по сути дела, пожизненное занятие соответствующего поста. Застойные явления в партийном и советском аппаратах стали тормозом естественного процесса смены поколений, что переносилось массовым сознанием на свойства самой старости.

В итоге, в российском обществе старость утрачивает свой высокий бытийный и духовный статус, приданный ей православием и народной культурой. В этой связи многие авторы отмечают, что современная одинокая старость, лишенная духовного равновесия и физической поддержки, философски может быть осмыслена в русле ее экзистенциальной трактовки и особенно – в русле русской религиозно-философской традиции. Здесь старость представляется как совершенное состояние духовного роста. Именно такой ее образ запечатлен в «Добротолюбии» – выдающемся памятнике христианской культуры. Глубинный смысл состояния старости открывается в произведениях И. А. Ильина и других русских религиозных мыслителей.

Идеи, заложенные в трудах русских религиозных философов С. И. Булгакова, И. А. Ильина, В. И. Лосского, В. В. Розанова, И. А. Флоренского, Г. В. Флоровского и др., убедительно показывают, что для отечественной культуры духовным стержнем ценностной ориентации, способным возвысить старость, а следовательно, способствовать достойному к ней отношению, может служить христианская идея домостроительства, взятая в двух ее аспектах: внешнем и внутреннем. С внешней стороны она предполагает обустройство и охрану земли и природы в целом, государства и иных форм социальной жизни как нравственного братства. Со стороны внутренней это практическое приближение к идеалу целостности человека, его самособирание и творчество, служение национально-культурным святыням.

В геронтологии хорошо известно, что путь к долголетию лежит через творчество. Но творчество всегда бывает во имя чего-то. Как отмечает Н. А. Коротчик, этот путь обретается не только через творчество, но и через служение, умное делание, обращенное вовне, к Отечеству и соотечественникам как близким людям. Тогда человек не будет стареть фронтально, он будет возрастать личностно.

В конце 1960-х – начале 1970-х гг. появилось множество книг и статей, посвященных «конфликту», «кризису» или «разрыву» поколений. Как отмечает И. С. Кон, первые теории этого рода имели глобальный характер. Так, американский социолог Л. Фойер утверждал, что «история всех до сих пор существовавших обществ есть история борьбы между поколениями».

Весьма показательна в этом смысле работа М. Мид «Культура и сопричастность», которая устанавливает зависимость межпоколенных отношений от темпа научно-технического и социального развития. М. Мид различает в истории человечества три типа культур: постфигуративные , в которых дети учатся главным образом у своих предков; кофигуративные, в которых и дети, и взрослые учатся прежде всего у равных, сверстников; префигуративные, в которых взрослые учатся у своих детей.

Стабильные большие группы, существовавшие на ранних этапах развития человечества, в традиционных обществах и в некоторых современных обществах, как отмечает М. Мид, выполняли и выполняют ценностно-ориентационную и защитную функции. Так, получаемая от них информация не только однородна и упорядочена, но и требует однозначного, безукоризненно точного выполнения множества обрядов, сопровождающих каждый шаг жизни человека от рождения до смерти и всю его хозяйственную деятельность.

В наши дни, по мнению М. Мид, рождается новая культурная форма, которую она называет префигуративной. Темп развития сегодня стал настолько быстрым, что прошлый опыт уже не только недостаточен, но часто оказывается даже вредным, мешая смелым, новым обстоятельствам. Префигуративная культура ориентируется главным образом на будущее. Таким образом, уже не предки и не современники, а сам ребенок определяет ответы на сущностные вопросы бытия. Сегодня во всех частях мира у молодых людей возникла общность того опыта, которого никогда не было и не будет у старших, сегодняшние дети вырастают в мире, которого не знали старшие. И наоборот, старшее поколение никогда не увидит в жизни молодых людей повторения своего беспрецедентного опыта. Этот разрыв между поколениями совершенно нов и ведет к тому, что жизненный опыт молодого человека сокращается на поколение, а воспроизведение его в отношении к своему ребенку или к своим родителям исчезает.

В целом, нравственно-ценностная составляющая образа старости в истории цивилизации задается рамками трех ее культурных измерений: геронтофильном, геронтократическом и геронтофобном.

В статье старость рассматривается в рамках авторской концепции «культур жизни человека». Он предлагает различать «культуру детства», «культуру отрочества и юности», несколько «культур взрослого человека». Каждая культура жизни человека характеризуется особенностями жизнедеятельности и видения (сознания), а также характером социализации. Приводится краткая характеристика каждой культуры жизни. Затем разбираются проблемы старости (расставание с привычным образом жизни, болезни, потеря смысла жизни и др.), а также традиционные способы, с помощью которых пожилые люди пытаются бороться с этими проблемами. Автор высказывает гипотезу, что сущность культуры старости - это выстраивание концепции старости и ее реализация. В свою очередь, последняя предполагает, с одной стороны, изменение реальности и нахождение смысла своей жизни, с другой - возобновление жизни в новых условиях. На примере понимания здоровья человека и места, которое оно должно занимать в старости, обсуждаются условия реализации этой гипотезы. Здоровье отдельного человека, утверждает автор, сегодня лучше понимать не как отсутствие болезней или иллюзорное благополучие, а, прежде всего, как работу человека и качество, характер жизни, складывающиеся под влиянием подобной работы. Главные ее составляющие такие. Построение личной концепции здоровья (а на последнем этапе жизни - концепции старости). Включение в нее социальных требований к здоровью. Одновременно нужно развивать критическое отношение к услугам, которые предлагает государство или медицинский бизнес, корректировать их на основе своей личной концепции здоровья. Минимизация болезней с использованием как личных возможностей (здоровый образ жизни, работа с собственными ценностями и пр.), так и всех средств, предоставляемых обществом. Формирование установок на возобновление жизни и здоровья, что предполагает смену форм поведения и отношения к своему здоровью по мере старения. Умение работать и справляться со своими проблемами и стрессами. Подчинение всей указанной работы общему сценарию правильной жизни. Завершается статья обсуждением трех условий воспроизводства старости как культуры. Первый: эту культуру поддерживает общество, создавая для старческой жизни специальные условия и институты. Второй: сама биологическая природа работает на воспроизводство старости - люди стареют, болеют, идут к своему концу. Третий момент: совместная работа человека и культуры - человек создает индивидуальные концепции старости и реализует их, культура производит различные семиотики старости, которыми пользуются люди.

ID: 2016-05-27-A-6920

Оригинальная статья (свободная структура)

Курышова Т.В., Алпысбаева Ж.М.

Резюме

В связи со значительным ростом населения пожилого возраста в развитых странах вместе с развитием общества возникают и социальные проблемы, связанные с демографическим постарением - необратимым глобальным процессом, который социологи называют феноменом ХХ века. В статье осуществляется анализ философских представлений о феноменах старости и старения, определяется специфика отношения к пожилым людям в современном обществе и выявляется положение данной возрастной группы в социуме.

Ключевые слова

Старость, старение, социальная эксклюзия

Статья

Алпысбаева Ж.М., Курышова Т.В.

Научный руководитель: Чебан А.Г. ассистент, Фахрудинова Э.Р. к.ф.н., ассистент

ГБОУ ВПО Саратовский ГМУ им. В.И. Разумовского Минздрава РФ

Кафедра философии, гуманитарных наук и психологии

Старость - неотъемлемая часть жизни каждого человека, характеризующаяся ухудшением здоровья и умственных способностей организма. В современном мире наблюдается тенденция увеличения численности населения в возрасте 60 лет и старше. По прогнозам Организации Объединенных Наций к 2050 году более 20% населения мира будут пенсионерами. Это явление получило название старения общества. В связи с увеличением численности людей пожилого возраста становится актуальным социально-философское осмысление феномена старости в современном обществе.

Со временем отношение общества к старости, старению и старым людям меняется. В доиндустриальную эпоху опыт и знания пожилых людей высоко ценятся, что упрощает самореализацию стариков в социуме. В процессе перехода от традиционного этапа развития общества к индустриальному положение старых людей вытесняется на периферию социальной жизни, тем самым затрудняя самореализацию данной возрастной группы.

Цель нашей работы заключается в раскрытии философского и социологического аспекта проблемы. Реализация цели предполагает решение следующих задач: 1) провести анализ философских представлений о феноменах старости и старения; 2) определить специфику отношения к пожилым людям в современном обществе и выяснить положения данной возрастной группы в социуме.

Феномен старости на протяжении многих веков тревожил умы выдающихся мыслителей. И это вполне обосновано: осмысление старости неразрывно связано с такими фундаментальными темами философствования, как бытие и небытие, жизнь и смерть, природа человека, смысл жизни, гуманизм и др.

Проводя анализ произведений античных философов относительно процессов старения, нетрудно заметить сходство позиций и мнений, в которых наиболее часто поднимается вопрос о целомудрии пожилого возраста, об особенных склонностях пожилых людей к высшим должностям, к управлению общиной и судейству.

Древнегреческий философ, Платон отдает преклонному возрасту особое предпочтение. Мыслитель античности утверждает, что физическое старение организма восполняется духовным обогащением, мудростью, проницательностью, внутренней свободой. Данное утверждение звучит актуально независимо от смены тысячелетий.

Однако не для всех мыслителей старость представляется достойным периодом в жизни человека. Одним из таких философов выступает Аристотель, критически оценивая процессы старения, он формирует негативный портрет пожилого человека. Мыслитель выдвигает идею, суть которой заключается в том, что в процессе старения зрелого человека покидают физические и умственные силы, духовные способности. В трудах античного философа были отражены лишь отрицательные качества пожилых людей: мнительность и скептицизм, скупость, ворчливость, малодушие.

Следуя идеям Аристотеля, «любители мудрости» поздней римской античности акцентируют свое внимание на физическом старении человека, изображая его обессилившим, изнеможенным, жалким, убогим и больным.

Наиболее богатым источником информации о процессах старения из дошедших до наших дней писаний античного времени являются труды Цицерона. В сочинениях философа справедливо подчеркивается, что уважения не добиться сединой в волосах и количеством морщин на лице, его надо заслужить своими деяниями, прожитой жизнью. Вместе с тем, философ утверждает, что высшей наградой, наибольшим удовольствием в старости выступает пребывание в окружении молодежи, жаждущей перенять лучшее.

Цицерон, древнеримский политик, оратор и философ, предлагает несколько рецептов счастливой старости, в основе которых - призыв к активной деятельности. В качестве залога приятной старости мыслитель выдвигает участие в социализации молодежи.

В период Средневековья, когда наука решительно шагнула в сторону мистики и алхимии, изменениям подверглись и геронтологические знания.

На проблемах старости и старения акцентирует свое внимание политик эпохи Возрождения, Мишель Монтень. Проведя параллель между жизнью человека и природой, он делит ее на отдельные промежутки времени, начальным из которых является пора первых побегов, за ней следует период цветов и плодов, завершает вереницу пора увядания.

Сравнивая старость с заболеванием - патологическим процессом, симптомами которого выступают болтливость, скупость, суеверность - философ называет пожилого человека беспомощным, поэтому наилучшими методами лечения для него являются любовь и привязанность близких.

Великие поэты и мыслители ранних времен, рассматривая проблему старых и стареющих людей, ассоциировали старение с трансформацией жизненных интересов и ценностей.

В своих трактатах один из самых известных философов-иррационалистов, Артур Шопенгауэр, подчеркивает, что молодость создана для поэзии, а старость - для философии. И лишь в зрелом возрасте человек овладевает наиболее полным, точным пониманием жизненных законов и самой жизни, созерцая ее восход и завершение.

Более того, Шопенгауэр абсолютно точно подчеркивает, что самым большим несчастьем для пожилого человека является бедность. И не столько бедность, как материальное неблагополучие, сколько мизерность, бедность и убогость интересов. Делая особый акцент на недостатке общения, мыслитель говорит о жалкой, кручинной старости, разрушении планов и замыслов, фрустрации.

Изучая представления философов относительно процессов старения, можно смело брать на вооружение рецепты счастливой старости, предлагаемые мыслителями разных эпох. Например, немецкий и французский протестантский теолог, философ культуры, Альберт Швейцер, побуждая человечество к добру, милосердию и самопознанию, развивает мысль о том, что стоит оказывать поддержку со стороны общества, то есть помогать организовывать динамичную, интересную жизнь в старости, вовлекая в процесс этой организации насущные знания и целомудрие пожилых. Ведь именно то, какую позицию занимает общество по отношению к старым и стареющим людям, обусловливает роль пожилого человека в этой социальной среде. Более того, именно эта позиция определяет, станет ли старость проблемой или периодом развития для каждого из его представителей.

Проблематика старости привлекала внимание и австрийского социолога Розенмайера. Отводя особое значение изучению взаимоотношений между различными возрастными группами, он выдвигает на первый план процесс формирования отношения к пожилым как ненужным обществу людям.

Подобная тенденция наблюдается и в современном российском обществе, когда в связи с невостребованностью жизненного опыта старого или стареющего человека, ненужностью его интеллектуального потенциала, накопленной за многие годы энергии и навыков общественной деятельности, население такого возраста выходит из состава активной части социума, и становится лишь объектом социальной помощи и опеки.

Обзорное изучение мнений, позиций, суждений о понимании процесса старения представителей философской мысли, позволяет сформировать следующие выводы:

Наиболее распространенное воззрение мыслителей на проблему старости выражается в наличии непосредственной взаимосвязи между физическим, духовным и умственным состоянием пожилого человека и его прежними деяниями. Тот, кто стремится к общению, созданию социальных связей, кто занят интеллектуальной деятельностью, и при этом, накопивши опыт и знания, остается молод душой, тот познает старость как наивысшую ступень радости и удовлетворения, в которой физическая слабость восполняется благоразумием, духовным обогащением.

Существует и контрарный взгляд на процесс старения, который характеризует старость сугубо как период, когда человека ждут болезни, ухудшение умственных способностей, затухание всех функций организма, что с точки зрения некоторых философов, в особенности мыслителей римской античности, неизбежно.

В доиндустриальное время ценность опыта и знаний старых людей присваивали им высокий общественно-культурный статус. Новое время стало переломным моментом в отношении старости. Молодость ставится в приоритет, как наиболее эффективный и нацеленный на развитие возраст, а старость приобретает деструктивно-пренебрежительные характеристики, вызывая тем самым явление эксклюзии пожилого человека. Использование людьми молодого возраста средств массовой информации и средств массовой коммуникации приводит к формированию и закреплению необъективных стереотипов по отношению к старым людям. Люди данной возрастной группы порой рассматриваются только как объекты социальной помощи. Причиной формирования негативного отношения к пожилым людям могут послужить и они сами, когда в отношениях с другими членами общества теряют чувство такта. Вместе с негативными стереотипами старения часто ставят феномен эйджизма, как называемую возрастную дискриминацию. Подобная стереотипизация пожилых людей формирует не только негативное восприятие старости у трудоспособного населения, в частности у молодёжи, но и страх перед старением.

Исправляет такое положение дел воспитание у подрастающего поколения уважительного отношения к старым людям, чей жизненный опыт в семьях с бабушками и дедушками ценится и оберегается, а так же преставление о старости как об олицетворении мудрости и правильно прожитой жизни.

Социологические опросы, выполненные исследовательским центром Superjob.ru в 2007 г., показывают, что боятся старости более 80% респондентов. 60% россиян и более не желают быть обузой для своих родственников, жить на одну пенсию, экономя на продуктах, лекарствах и пр. Напротив, в европейских странах старость определяется как этап жизни, когда можно отдохнуть от работы и путешествовать.

Для выявления характера отношения молодежи к пожилым людям было проведено собственное исследование методом анонимного анкетирования студентов СГМУ (от 18 до 20 лет). Анкетирование показало следующие результаты:

1) у 57% респондентов старость ассоциируется с ухудшением здоровья, умственных способностей, затуханием организма и следующим этапом после старости - смертью, в то время как 43% из них считают старость таким периодом жизни, когда можно пожить в своё удовольствие, например, прочесть книги, на которые не хватало усидчивости в молодости, поехать в путешествие;

2) большинство опрошенных студентов всегда готово помочь пожилому человеку (например, перейти через дорогу) и с уважением отнестись к его возрасту (например, уступить место в общественном транспорте), меньшинство же предпочитают проигнорировать или помочь, лишь бы «отвязался (-ась)»;

3) ответы на вопрос о доверии своих личных проблем показывают, что около 60% респондентов за советом или моральной поддержкой идут к другу (подруге), 40% - делятся переживаниями с родителями, но никто из опрошенных не обращается к собственным бабушкам и дедушкам (или к специалисту).

4) 60% студентов согласились с тем, что в нашем обществе тенденция негативного отношения к пожилым людям присутствует, а 40% респондентов нынешнее положение дел полностью устраивает.

Согласно результатам анкетирования ценность опыта и знаний старых людей среди молодёжи утратила своё былое значение. Целая жизнь за плечами стариков и возможность дать совет подрастающему поколению во избежание ими ошибок не ставится в приоритет. Помимо этого прослеживается негативное отношение молодёжи к самой старости, как к последнему этапу жизни перед смертью. Большинство юношей и девушек соглашаются с присутствием в нашем обществе тенденции негативного отношения к пожилым людям. В связи с этим необходимость уважительного отношения к людям данной возрастной группы (от 60 лет и больше) чётко закреплена у преобладающей части молодого поколения.

Проведённый анализ философских представлений о феноменах старости и старения показал, что представители философской мысли по-разному оценивали данное явление. Большее распространение получило понимание старости как периода жизни, когда физическая слабость восполняется благоразумием и духовным обогащением. Наряду с этим существует и противоположный взгляд на процесс старения, который характеризует старость как неизбежный период затухания всех функций организма, в том числе и умственных способностей.

В современном мире, где молодость является наиболее привлекательным и востребованным возрастом, прослеживается не только эксклюзия пожилого человека, но и негативная стереотипизация данной возрастной группы. Однако именно то, как мы представляем пожилых людей, является оценкой нашего собственного будущего, поэтому основной задачей молодого человека является преодоление предвзятого отношения к старости и старению.

Литература

1. Жданова И.В. Современные философские представления о феноменах старости и старения. // Сб. научных трудов НГТУ. - 2006. № 1 (43). С. 171-176.

2. Жданова И.В. Теоретико-методологические основания изучения старости и старения в современном обществе. - Автореферат дисс. на соиск. уч. ст. к.ф.н. - Томск, 2007.

3. Прохорова Л.В. Самореализация пожилых людей как способ преодоления социальной эксклюзии: социально-философский анализ. - Автореферат дисс. на соиск. уч. ст. к.ф.н. - Новосибирск, 2010.

4. Пигров К.С. Экзистенциальный смысл настоящей старости. // Философия старости: геронтософия. Сб. материалов конференции. Серия «Symposyum», выпуск 24. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С. 3-6.

5. Дьяченко Л.И. Феномен старости в современном обществе: социально-культурная и личностная экспликация. - Автореферат дисс. на соиск. уч. ст. к.ф.н. - Казань, 2009